Несколько дней назад прочел в книге Генриха Альтшуллера «Найти идею» описание эксперимента на изобретательность, где в качестве подопытных выступали дети:

Как работает фантазия у детей?

Вот две записи эксперимента, который я провел в обыкновенном детском садике.

Запись 1. Мне повезло: в детском садике шел ремонт, одна комната была уже пуста, и я за двадцать минут подготовил все необходимое для опыта. «Оборудование» было предельно простым — две тонкие веревки, прикрепленные к потолку.

На подоконнике лежали старые, сломанные игрушки. Воспитательница предложила их убрать, но я махнул рукой: пусть остаются.

Можно было начинать эксперимент. Воспитательница ввела первого подопытного — мальчика лет шести. Я объяснил: надо взять одну веревку и привязать к концу другой веревки.

Мальчик схватил ближайшую веревку, потянул ее к другой… и остановился (рис. 13).

рис. 13

«Оборудование» я специально рассчитал так, чтобы нельзя было дотянуться до одной веревки, держа в руке другую. Кто-то должен был помочь — подать вторую веревку. В этом и была изюминка задачи: как одному справиться с работой, для которой нужны двое?

Мальчик подергал веревку, пытаясь ее растянуть, ничего у него не получилось. Тогда он бросил первую веревку и схватил вторую. Результат тот же — соединить веревки не удалось (рис. 14).

рис. 14

Побегав от одной веревки к другой, наш подопытный отошел в угол и стал тереть глаза кулаками. Я подумал: «Боже мой, хоть бы раз в жизни увидеть инженера, плачущего из-за того, что не удалось решить задачу…»

— Молодец, — сказала воспитательница, протягивая ему конфетину «Гулливер». — Ты все сделал хорошо, очень хорошо.

И увела просиявшего подопытного: нужно было, чтобы он не обменивался опытом с теми, кому еще предстояло участвовать в эксперименте.

В комнату вошла девочка. Мы объяснили задание, девочка схватила веревку, не дотянулась до второй веревки, бросила одну веревку, схватила другую, снова не дотянулась… и громко заревела. «Гулливер» и на этот раз спас положение.

Быстро прошли еще шестеро ребят. Все повторялось: задание — безуспешная суета с веревками — «Гулливер» в утешение. А потом появилась девочка, которая решила задачу. Обыкновенная девочка с косичками и веснушчатым носом. Действовала она поначалу тоже обыкновенно: схватилась за одну веревку, не дотянулась до другой, бросила веревку, схватила другую… И вот тут она задумалась. Она перестала суетиться и начала думать! Сморщив веснушчатый нос, она смотрела куда-то в пространство и думала.

— Я потяну эту веревку, — сказала она воспитательнице, — а вы дайте мне ту веревку. И добавила:

— Пожалуйста.

Воспитательница вздохнула: нет, ей и вот этому дяде вмешиваться в игру никак нельзя. Признаться, я ожидал слез. Но девочка, шмыгнув носом, продолжала думать. Она перестала нас замечать. Оглядывая комнату, она что-то искала. Потом подошла к подоконнику, порылась в игрушках и вытащила потрепанную куклу. Нужен был второй человек, который подал бы веревку, и девочка нашла этого второго человека… Точно по стандарту: копия объекта вместо объекта!

Она начала привязывать куклу к веревке (я шепнул воспитательнице: помогите привязать). Потом раскачала получившийся маятник, взяла вторую веревку, поймала куклу. Задача была решена (рис. 15).

рис. 15

Я пытался отметить этот подвиг удвоенным призом, но воспитательница сказала: нельзя, непедагогично. Девочка получила «Гулливера», шмыгнула носом и убежала, не подозревая, что только что совершила подлинное чудо, решив трудную творческую задачу.

Я учу ТРИЗ взрослых, нередко весьма взрослых, инженеров. Но с 1974 г. одновременно веду изобретательский раздел в «Пионерской правде». За 12 лет опубликовано 50 газетных страниц: элементы ТРИЗ, задачи, разборы поступивших решений… Около 190 тысяч читательских писем — надежная статистика, позволившая выявить некоторые особенности творческого мышления детей.

Начинать обучение творчеству надо как можно раньше. Сначала мы умели учить только старшеклассников (они знают физику, а ТРИЗ пропитан физикой), потом поднялись до 6–7-х классов, теперь знаем, какие задачи и как давать ребятам в 4–5-х классах. Но развивать творческое мышление надо еще раньше! Задача на связывание веревок — один из экспериментов, необходимых для разработки методики «пробуждения» творческого мышления у дошкольников.

Запись 2. «Как же дети будут решать задачу? — удивилась воспитательница, когда я попросил убрать игрушки. — Теперь никто не догадается…»

Я ответил неопределенно: там будет видно, посмотрим. Для чистоты эксперимента воспитательница не должна была знать решение задачи.

За полтора часа мы пропустили одиннадцать ребятишек. Все шло по привычной схеме: задание — суета — «Гулливер». Дважды мне показалось, что у подопытных промелькнула мысль привязать что-то к веревке. Но в комнате не было ничего похожего на груз, и находка терялась, исчезала. Двенадцатым оказался, очень подвижный мальчишка. Ему не стоялось на одном месте, он ерзал, подпрыгивал, вертелся. Едва выслушав условия задачи, он начал бегать от веревки к веревке. Ему нравилось бегать, и я подумал, что непоседа будет долго суетиться, но задачу не решит. Я ошибся. Внезапно мальчишка замер. Он стоял и думал…

Помните первую главу? «…Поставили тысячи экспериментов только для того, чтобы убедиться: пошли не туда. Испытали десятки конструкций приборов, перепаяли сотни метров проводов и извели не поддающееся учету количество кинопленки…» Мальчишка не суетился!

Изобретатель суетится, даже если неподвижно сидит перед листом бумаги. Суетятся мысли — такова природа метода проб и ошибок: «А что если попробовать так?. Или вот так?.» Мальчишка не суетился, даже мысленно, это было видно по его изменившемуся поведению. Он выстраивал какую-то цепь. Думал.

Внимательно осмотрел комнату. Воспитательница выразительно вздохнула: вот, мол, не надо было убирать игрушки, ребенок решил бы задачу, а теперь у него безвыходное положение… И тут непоседа быстро скинул сандалии, схватил их и начал привязывать к веревке. Воспитательница ойкнула. Я подумал: просто гениальный парень, обидно, если через четверть века он станет обыкновенным инженером…

Сама задача о двух веревках была мне знакома. В этом рассказе меня умилило описание поведения малышей, особенно тех двоих, которые отстояли справедливость слова “sapiens” в названии своего вида (даже слезы на глаза навернулись). И хоть этот пост несколько о другом, я вынес в название именно тот аспект, который впечатлил меня больше всего. Мысль закрепить это впечатление посредством публикации приведенного отрывка в моем блоге посетила меня в тот же день, однако тогда я поленился это сделать.

Сегодня я узнал о парадоксе Моравека и невольно вспомнил о впечатлении, которое произвели на меня задумавшиеся дети. Не могу не согласиться с авторами названного парадокса, что рассуждения, приводящие к решению поставленной задачи, намного проще (с вычислительной точки зрения) по сравнению с мозговыми процессами, задействованными при рассматривании комнаты, распознавании речи, понимании сформулированной задачи, перемещения по комнате и хватания веревки. Просто удивительно, насколько мозг оптимизирован для решения перечисленных задач, и насколько неуклюжа и неэффективна надстройка, ответственная за сознательное мышление. Тем не менее, логическое мышление, как бы трудно оно нам ни давалось, это качественно новый инструмент, без которого современная цивилизация была бы невозможна. Таким образом, у человечества есть широкая перспектива для лучшего освоения и более совершенного применения этой относительно молодой эволюционной технологии под названием “интеллект”. К сожалению, высок риск того, что порожденная “природным интеллектом” более конкурентоспособная технология “искусственный интеллект” вытеснит своего создателя.

P.S. Викистатья о парадоксе Моравека на русском намного (до неприличия) короче английской версии и не обновлялась с 2018-ого года. Приятным сюрпризом оказался тот факт, что соответствующая статья в армянской википедии по размеру не уступает английскому варианту, не являясь его дословным переводом (разве что статья на английском была обновлена после того, как была переведена на армянский).

P.P.S. Первоначально хотел озаглавить этот пост как-то в роде “Infans sapiens”, где вместо “Infans” должно было стоять латинское слово, означающее “ребенок”. Верный своей привычке искать ответы на некоторые вопросы, не полагаясь на интернет, решил выяснить, как же будет “ребенок” на латинском, из книжки “Крылатые латинские изречения”. Случайное перелистывание показало, что дети в латинских афоризмах непопулярны. Начал просматривать сначала и пролистал до самого конца. Итого, из около двух тысяч фраз только три, так или иначе, касаются детей:

  • Bis pueri sene - Старики во второй раз дети (из этой фразы понятно, что “pueri” значит “дети”, но какова форма единственного числа? puer? Листаем дальше).

  • Ex ore parvulorum veritas - Устами младенцеве глаголет истина (быстрая проверка фраз начинающихся с “parv” подсказывает, что корень “parvum” означает нечто малое и в данной фразе обозначает детей/младенцев в этаком полупереносном смысле; поиск продолжается).

  • Funiculis ligatum vel puer verberaret - Связанного веревками и мальчику по силам бить (таким образом, единственное число “pueri” и вправду “puer”, но, кажется, оно скорее означает “мальчик”, чем “ребенок”).

Пришлось, все-таки, прибегнуть к всемирной справочной. И что-же? Оказалось, что, если верить ответу в Quora, в латинском языке детей в единственном числе без указания пола не бывает, т.е. отсутствует полный аналог русского слова “ребенок”.

P.P.P.S. И, конечно же, грех будет не добавить в пост с таким заглавием следующий отрывок из автобиографии Фейнмана:

Я работал у одного печатника, а какой-то человек, который был знаком с этим печатником, знал, что я чиню радиоприемники, и послал за мной в печатный цех. Этот парень, судя по всему, был беден (машина у него почти разваливалась), мы поехали к нему домой, в бедняцкий квартал. По пути я спрашиваю: “А что случилось с радио?”

Он говорит: “Когда я включаю его, слышится шум, потом шум прекращается, и радио начинает работать нормально, но этот шум в начале мне не нравится”.

Я думаю про себя: “Черт побери! Раз у него нет денег, неужто нельзя немножко потерпеть какой-то там шум”.

Все время, пока мы ехали к нему, он донимал меня расспросами: “А ты хоть что-нибудь знаешь о радиоприемниках? Как ты вообще можешь разбираться в радиоприемниках - ты же совсем маленький!”

Он унижает меня всю дорогу, а я думаю: “В чем же дело? Ну шумит немножко”.

Но когда мы добрались до места, я подошел к радиоприемнику и включил его. Немножко шумит? Бог мой! Ничего удивительного, что бедняга не мог вынести этот шум. Приемник зарычал и задрожал - ВУХ БУХ БУХ БУХ БУХ БУХ. Невыносимый шум. Потом он успокоился и начал работать нормально. Итак, я начал думать: “Почему же это происходит?”

Я начинаю ходить взад-вперед, размышлять и понимаю, что одной из причин может быть то, что лампы нагреваются в не правильной последовательности, то есть усилитель нагрелся, лампы готовы к работе, а их ничто не питает, или проскакивают какие-то токи в обратном направлении, а может, что-то не правильно в начале цепи, в радиочастотной части, и это “что-то” производит ужасный шум. А когда радиочастотный контур наконец начинает работать и контурные напряжения устанавливаются правильным образом, все приходит в порядок.

Итак, этот парень говорит: “Что ты делаешь? Ты пришел чинить радио, а сам только ходишь взад-вперед!”

Я говорю: “Я думаю!” После этого я сказал себе: “Ладно, достанем лампы и полностью изменим порядок их расположения в радиоприемнике”. (В те дни во многих радиоприемниках стояли одни и те же лампы в разных местах, кажется, это были 212-е или 212-е А). Итак, я поменял лампы местами, встал перед радиоприемником, включил эту штуку, и она повела себя тихо, как ягненок: дождалась, пока не нагреется, и начала идеально работать - никакого шума.

Когда человек тебя недооценивает, а ты делаешь что-то подобное, он сразу изменяет свое отношение на 180 градусов, словно старается скомпенсировать свое поведение. Он находил мне другие работы и всем рассказывал о моей гениальности. Он говорил: “Он чинит радиоприемники, думая!” Ему и в голову не приходило, что можно чинить радио, подумав: какой-то маленький мальчик останавливается, думает и находит способ сделать это, - для него это было непостижимо.