Вчера дочитал роман Вениамина Каверина «Два капитана». Поистине бессмертное произведение.
Больше всего меня поразило отсутствие в нем хоть намека на пропаганду господствующей идеологии эпохи. Именно благодаря этому «Два капитана» возвышается над временем. В этом романе, написанном в период с 1938-го по 1944-ый годы и охватывающем примерно тридцать лет с 1912-ого по 1942-ой, Ленин (не считая корня в названии Ленинграда) встречается всего три раза в отрывке размером в четверть страницы, причем два из них в одном предложении:
Снова полный круг – и я вижу себя в маленькой, давно знакомой комнате, в которой за три года проведены почти все вечера. По поручению комсомольской ячейки я в первый раз веду кружок по коллективному чтению газет. В первый раз – это страшно. Я знаю «текущий момент», «национальную политику», «международные вопросы». Но международные рекорды я знаю еще лучше – на высоту, на продолжительность, на дальность полета. А вдруг спросят о снижении цен? Но все проходит благополучно. Кто—то из девочек просит рассказать биографию Ленина, а уж биографию—то Ленина я знаю отлично.
Все теснее становится в комсомольской ячейке. На пороге стоит и внимательно слушает меня Кораблев. Он трогает пальцами усы – ура! – значит, доволен. Чувство радости и гордости охватывает меня. Я говорю – и думаю с изумлением: «Ох, как я хорошо говорю!»
Это – мое первое общественное выступление, если не считать случая у костра, когда была низвергнута власть Степы Иванова. Кажется, оно удалось. На следующий день преподаватель обществоведения вызвал меня, попросил повторить биографию Ленина и сказал. «Если я заболею, меня заменит Саня Григорьев».
Сталин упоминается два раза лично и дважды посредством Сталинграда:
На объятой пламенем машине Григорьев успешно протаранил „юнкерс“. Летчики энской части всегда будут хранить память о сталинских соколах – коммунистах капитане Григорьеве, штурмане Лури, стрелке—радисте Карпенко и воздушном стрелке Ершове, до последней минуты своей жизни боровшихся за отчизну.
Но вот я перешел к нашему времени, обрисовал в общих чертах военное значение северной проблемы и остановился на исторической дате, когда товарищ Сталин заложил основание Северного флота.
Слово коммунизм напрочь отсутствует, а коммунист встречается только единожды (причем в одном предложении со сталинскими соколами из цитированного выше отрывка), начисто проигрывая комсомолу, удостоившемуся девятнадцати ненавязчивых упоминаний в период юности главного героя, когда эта организация как-никак играла какую-то роль в его жизни.
Примечательно, что эта книга была награждена Сталинской премией (хотя и второй степени).
Так как читал я «Двух капитанов» в электронной версии, возникает подозрение - а не было ли это издание отредактировано после развала СССР? Тем не менее, такой вариант мне кажется маловероятным.
Кстати, доступная бесплатно полная версия электронной книги содержит довольно много опечаток (особенно в начале), предположительно в результате ошибок сканирования и распознавания текста. Одна опечатка так рассмешила меня, что я сохраню ее здесь:
Главным человеком в доме была, разумеется, Анна Степановна. Все ее слушались, и даже филин, который никого не слушался и доктору всегда говорил «ай, ай, ай» с укоризненным выражением. Недаром ненцы говорили доктору: «Ой, хорошо, когда такой большой женка есть!» Она внушала уважение. Не только дома, но и во всем городе прислушивались к ее слонам.
Описание детства главного героя произвело на меня чрезвычайно сильное впечатление. Я видел только две возможности - либо в основе лежат личные воспоминания автора с довольно необычной судьбой, либо он просто гениальный писатель. Разумеется, истина оказалось посередине - у Сани Григорьева был реальный прототип:
Каверин вспоминал, что создание романа «Два капитана» началось с его встречи с молодым учёным-генетиком Михаилом Лобашёвым, которая произошла в санатории под Ленинградом в середине тридцатых годов. «Это был человек, в котором горячность соединялась с прямодушием, а упорство — с удивительной определённостью цели, — вспоминал писатель. — Он умел добиваться успеха в любом деле». Лобашёв рассказал Каверину о своём детстве, странной немоте в ранние годы, сиротстве, беспризорничестве, школе-коммуне в Ташкенте и о том, как впоследствии ему удалось поступить в университет и стать учёным.
А еще мне особенно понравилась следующая противоречивая мысль:
Только одно было совершенно непонятно: я никогда не «одолевал» сестру просьбами и никогда не писал ей, что «не могу жить без Кати».
– Санька выдумала это, вот что, – сказал я себе. – Она все врала ей. И все это было правдой.
Работа над романом началась за три года до начала Великой Отечественной войны. Интересно, какую развязку изначально предполагал автор? В любом случае вписать войну в свое произведение ему удалось неплохо. Разве что чуточку неестественно выглядит долгая разлука главных героев без каких-либо вестей друг о друге при довольно упорных попытках Сани разыскать Катю.
Кстати, согласно Википедии, автор романа Вениамин Каверин в 1958 году был едва ли не единственным в СССР крупным писателем старшего поколения, кто отказался участвовать в травле Бориса Пастернака в связи с публикацией на Западе его романа «Доктор Живаго» и присуждением ему Нобелевской премии.
Респект Каверину!